Зарегистрированный участник № 41140

 

Вместо имени «Петя» может стоять любое другое. Вплоть до Фрола, господи прости. Вплоть до женского имени. Лица тех, кому сообщают о переезде очередного петербуржца, в этот момент выражают сразу несколько эмоций. Это сожаление, разочарование, паника и порой даже зависть. Сложно описать всю гамму чувств, которую испытывает человек в этот момент. «Петя переехал в Москву» - это факт. Мы остались в Петербурге – это тоже факт. Непонятно кому в этой ситуации хорошо, кто кому на самом деле должен завидовать, но как есть так есть. За последние два года несколько близких мне людей переехали в Москву. Тема стара как Дормидошин. Сказать тут принципиально нового нечего, разве что свои наблюдения за теми, кто уехал туда и теми, кто остался тут.

 

Когда москвичи узнают, что я из Петербурга, они тут же начинают клясться в вечной любви городу на Неве. Такое ощущение, что их предупредили, будто в противном случае всех поставят к стенке. Они клянутся неистово, чуть ли не осеняя меня крестом. Чаще всего они говорят только одну фразу «Я так люблю Петербург!», и дальше идут только эмоции, выражающиеся в дикой мимике и жестикуляции. Вот она, настоящая любовь – слов у людей не хватает.

 

На съемках фильма «Поцелуй креветки» Кирилла Серебренникова я познакомился с Аленой Долецкой (главный редактор Vogue Россия). Алена была в огромных солнцезащитных очках и сидела на пластиковом стуле, который специально для нее поставили на газон сбоку от съемочной площадки. Кирилл подвел меня к ней и представил, на что Алена на автомате выпалила «Я так люблю Петербург!». Я почувствовал что-то сверхъестественное и плюхнулся подле Алены на траву, задрав голову к ней. «А вы правда любите Петербург?», - спросил я и вспомнил Доронину с вечным «любите ли вы театр…». То ли я как-то интонационно выдал себя, то ли сделал неправильные паузы между словами, но после моего вопроса Алена сняла очки, посмотрела на меня в упор и сказала сухо: «Нет!». «А почему?», - не отставал я. «Я люблю гулять, а у вас всегда плохая погода!», - честно ответила Долецкая. Я хотел ей что-то возразить, но прикинув, что зима у нас, действительно, тянется чуть ли не полгода, лишь кивнул.

 

 

 

У каждого москвича своя причина не любить Петербург. Игорь Григорьев, отец-основатель журнала «ОМ», признался мне, что в Петербурге ему хочется целыми днями рыдать и пить водку, а известная телеведущая вообще разоткровенничалась и сказала, что у нее именно тут случается молочница. Не знаю уж от чего и виновато ли в этом воздействие гранитных набережных…

 

Так вот, мои друзья, уехавшие в столицу (как я ненавижу это слово – столица, когда его произносят в Петербурге, кажется, что в нем есть рабское отношение к муравьиной матке). Друзья мои сами не заметили, как стали конкретными москвичами. То есть вот живешь в Петербурге – в голову не придет каждый день признаваться этому городу в любви. Стоит переехать в Москву – накрывает. Мой близкий друг Андрей очень любит, сидя со мной у себя на кухне в Москве, завести разговор о загадочной петербургской душе и каждый раз говорит мистическую фразу: «Вот ты приехал, и мы как будто оказались в Петербурге». Или еще круче: «Вот в Москве так ни с кем не посидишь»… Не могу понять, то ли это та самая новая искренность, то ли реальные изменения, которые претерпевает мозг со сменой географических координат.

 

Андрей - очень хороший друг, и Оля, и Даша, и Гриша. Все они уже не здесь. И я чувствую как они становятся прилежными москвичами – как ходят на скидки в ГУМ и ЦУМ, как ужинают только в ресторанах – на домашнюю еду физически нет времени, как ложатся спать в 1.30, как по выходным бухают по-московски, как выговаривают слово «деньги». И я за них искренне радуюсь.

 

Одна из моих самых любимых книг – «Как написать гениальный роман» Джеймса Фрэя. Там есть прекрасная фраза – «В течение повествования с героем обязательно должны происходить изменения. Он должен меняться – это правило». Мои экс-петербургские, презент-московские друзья меняются. И в этом они своим примером подтверждают теорию великого американца. За ними интересно наблюдать, их интересно слушать. Ну что бы они тут делали? Сидели бы по пять лет на должности пиар-менеджера в одной компании? Ходили бы в Эрмитаж по воскресеньям, пили бы кофе в Che?! Они молодые, им надо развиваться. В Петербурге развитие скорее не духовное, господи прости, вторично, как принято говорить. Тут человек развивается внутрь себя.. В Москве – развитие на вне.

 

 

 

Я вот спрашивал у Миши Орлова: «Миша, ты же уезжал в Москву, почему не остался?». Миша мне ответил честно, что на второй день понял, что «не может». Сережа Полотовский уезжал в Москву и работал там в GQ. Летом я встретил его у Кузнечного рынка с сеткой и задал тот же вопрос: «Почему вернулся?». На пару секунд на Сережином лице возникла озадаченность, но то, что он ответил, меня просто покорило. Сережа, как профессиональный лингвист ответил одним словом, в которое было заключено все петербургское, все московское, все противоречие городов: «Устал».

 

Я долго думал, почему я не уточнил тогда у Орлова, что именно он «не смог», у Полотовского - от чего именно он «устал». Но понял, что уточняющие вопросы здесь неуместны. Это как укол. Тебе всаживают десятисантиметровый шприц в задницу и спрашивают так ласково: «Ну как?». И ты лежишь голый на этой кушетке, и над тобой одиннадцать отважных врачей и они смотрят на тебя, и им интересно, как ты будешь выкручиваться. И тут все решается. Либо ты пискнешь «ой, больно» и они по-доброму тебя похлопают и скажут потом за спиной «слабак», либо ты с придыханием прошепчешь «хочу еще» и они присвистнут «смотри-ка…».

 

 

 

На тех, кто уезжают из Петербурга в Москву, смотрят, как на расправивших крылья. На возвращенцев – как на неудачников. В Петербурге говорят, что москвичи пафосные, хотя я ни одного пафосного москвича не встречал. В Москве считают, что петербуржцы – снобы. Не могу ничего сказать.

 

Знаю, что в Москве официанты улыбаются и общаются по-дружески, в Петербурге они мрачные и злые.

 

Знаю, что в Москве люди сразу обмениваются номерами телефонов, в Петербурге вопрос о телефоне воспринимается моментально как попытка изнасилования.

 

Знаю, что в Москве работают много, иначе не проживешь, в Петербурге можно ничего не делать и неплохо жить.

 

Знаю, что в Москве любят успешных, в Петербурге любят лузеров. Если ты сидишь на кухне в дранном тапочке и говоришь, что все делают говно, «я бы лучше сделал», «а… это полная хуйня… вот я бы…», то тебе смотрят почему-то в рот и говорят, что ты верен себе, что не продался, блядь. Почему так?

 

Знаю, что в Москве не изменяют (почти не изменяют). В очень большом городе, с очень большим вагоном работы просто некогда. В Петербурге вопрос «с кем бы сегодня потрахаться» - в порядке вещей. Работы мало, надо же время куда-то девать.

 

Знаю, что в Петербурге мне хорошо, тихо, в Москве я чувствую себя как в огромном офисе с камерами слежения.

 

Это можно продолжать бесконечно. Вы что добавите?