| — Прежде всего, мои благородные слушатели, заклинаю вас не относиться слишком критично к поступку совершенному мной очень давно, в дикой и глупой юности, — попросил Иван Федорович и начал. — Двадцать пять лет назад я служил со своим лучшим другом старшим лейтенантом Димитриевичем на одной азиатской границе. Времена были дикие, то и дело происходили вылазки со стороны этих дикарей и нападения на погранотряды. Однажды в такой ситуации оказались и мы. После трех часов боя из всего отряда остались только мы со старшим лейтенантом. А враг все прет и прет. Когда мы поняли, что у нас патронов только на два часа. — Ванюша! В этой жизни я люблю только три вещи: тебя, сгущенку и мою кареокую Ларису. Я написал ей письмо о моей беспощадной любви. Отнеси брат ей это письмо, а я тебя прикрою. Он был непреклонен, и под вечер, короткими перебежками, с письмом в руках, я бросился бежать к нашим. Последнее что я видел, была картина — мой доблестный друг поднялся во весь рост с пулеметом в руках, и распевая песню про Варяга, начал поливать огнем неприятеля. На вторые сутки меня грязного и отощавшего подобрал отряд с соседней погранзаставы. От них-то я и узнал, что товарищ Димитриевич пал смертью храбрых, от сорока восьми пулевых ранений и четырехсот штыковых. Через месяц я вышел из госпиталя и поехал в отпуск. И даже больше, чем свою жену повидать, мне хотелось повидать Ларису Димитриевич и вручить ей последнее послание мужа. Пришел я на вокзал, купил билет до Казани и стал ждать. Тут неожиданно меня живот скрутил. Да так скрутил, что хоть лай. Побежал я в сортир и быстро оправился. Вздохнул облегченно и тут глядь, а бумаги-то и нет. Все обыскал, ничего нет. Только военный билет и письмо старшего лейтенанта. Пробовал кричать, что бы кто-ни-будь бумажки принес. Куда там! Туалет в миг опустел. Даже дежурный убежал. Смотрю, а до отхода поезда осталось пять минут. Делать нечего — заплакал я и подтерся письмом героя. Трусь и плачу. И плачу, как курсант какой. К жене его я, конечно, не поехал и в моем сердце навсегда теперь застрял осколок вины и предательства памяти друга. |
Полный текст